— Прекрасно. Признаться, я предпочитаю быть с вами без устремленных на меня блестящих глаз Жискара и еще больше — без вечной улыбки Дэниела.
— Он вовсе не улыбается.
— А мне кажется, что у него чуть заметная, весьма неопределенная распутная улыбка.
— Вы что. Это совершенно чуждо Дэниелу.
— Вы не приглядывались к нему, как я. Его присутствие сдерживает и заставляет вести себя как полагается.
— Что ж, надеюсь, что так.
— Вам нет необходимости надеяться так подчеркнуто. Но это пустяки. Извините меня, что я так мало виделся с вами после отъезда с Авроры.
— Вряд ли стоит извиняться.
— Я думаю, что стоит, раз вы заговорили об этом. Но позвольте мне объяснить. Мы были настороже, были уверены, что нас станут преследовать аврорские корабли.
— Я бы подумала, что они рады избавиться от поселенцев.
— Конечно, но вы-то не поселянка, и они могли не хотеть выпустить вас. Они так старались вытащить вас с Бейлимира.
— Они и вытащили. Я доложила им обо всем.
— И ничего больше они не хотели?
— Нет.
Она нахмурилась, пытаясь вспомнить что-то, вдруг кольнувшее ей память, но так и не вспомнила, и повторила:
— Нет.
— Не очень понятно, что они не делали попыток задержать вас ни на Авроре, ни когда мы готовились оставить орбиту. Мне как-то не верилось, но скоро мы сделаем Прыжок, и после него никаких неприятностей не должно быть.
— А почему у вас чисто мужской экипаж? На аврорских кораблях смешанные команды.
— На обычных поселенческих тоже, а это торговое судно.
— Какая разница?
— Торговля связана с опасностью, жизнь грубая. Надо быть готовым ко всему. Женщины на борту создавали бы проблемы.
— Вздор! Какие проблемы создаю я?
— Не будем спорить. Такова традиция. Мужчины не возражают.
— Откуда вы знаете? Вы пробовали иметь смешанный экипаж?
— Нет. Но с другой стороны, нет вереницы женщин, умоляющих принять их на мой корабль.
— Но я здесь, и рада этому.
— К вам особое отношение. Кабы не ваши заслуги на Солярии, здесь было бы много неприятностей. Фактически они и бы ли. Ну, ладно, это неважно. Ровно через две минуты мы делаем Прыжок. Вы никогда небыли на Земле, Глэдия?
— Нет, конечно.
— И не видели Солнца — не солнца вообще, а Солнца?
— Нет. Впрочем, видела в исторических фильмах, но, думаю, в них показывали не настоящее Солнце.
— Уверен, что не настоящее. Если вы не против, приглушим свет в каюте.
Освещение упало, и Глэдия увидела на обзорном экране звезды более яркие и чаще разбросанные, чем в небе Авроры.
— Мы по ту сторону планетарного плана, — сказал Д.Ж. — Хорошо. Чуточку рисковали: мы должны были быть дальше от аврорской звезды перед Прыжком, но слегка поспешили. Вот Солнце.
— Вы имеете в виду ту яркую звезду?
— Да. Что вы о ней думаете?
Глэдии хотелось сказать: „Ну, звезда, как звезда“, но она сказала:
— Очень впечатляющая, — сказал ДЖ — В Галактике нет ни одного поселенца, который не считал бы ее своей. Излучение звезд, освещавших наши родные планеты, как бы взято взаймы, арендовано для использования, но только здесь — настоящее излучение, давшее нам жизнь. Эта звезда и планета Земля, вращающаяся вокруг нее, объединяют нас всех. А вы, космониты забыли о Солнце, поэтому вы далеки друг от друга, и долго не просуществуете.
— Места хватит для всех, капитан, — мягко сказала Глэдия.
— Да, конечно, но я не стал бы делать ничего такого, что усилит жизнеспособность космонитов. Я просто уверен, что так будет, но этого могло бы и не случиться, если бы космониты отказались от своей раздражающей уверенности в своем превосходстве, от своих роботов и от самопогружения в долгую жизнь.
— Значит, вот как вы смотрите на меня, Диджи?
— У вас были свои моменты. Вы усовершенствовались.
— Благодарю, — сказала она с явной иронией. — Вам, конечно, трудно поверить, но у поселенцев тоже хватает высокомерия. Вы лично также усовершенствовались, так что я возвращаю вам ваш комплимент.
Д.Ж. засмеялся:
— Все то, что я с удовольствием дал вам, а вы мне любезно вернули, связано с концом враждебности к долгой жизни.
— Вряд ли.
Глэдия засмеялась и удивилась, что его рука легла на ее руку Еще удивительнее было то, что она не отдернула своей руки.
— Я чувствую себя неловко, друг Жискар, — сказал Дэниел, — что леди Глэдия не под нашим непосредственным наблюдением.
— На борту этого корабля это необязательно, друг Дэниел. Я не определяю опасных эмоций, и в данный момент с ней капитан. Кроме того, ей полезно чувствовать себя хорошо без нас, по крайней мере, на то время пока мы будем на Земле. Возможно, нам с тобой придется провести неожиданную акцию, когда ее присутствие и безопасность явятся осложняющим фактором.
— Значит, это ты устроил сейчас ее отделение от нас?
— Чуть-чуть. Как ни странно, я обнаружил в ней сильную тенденцию подражать поселенческому образу жизни в этом отношении. Она подавляла стремление к независимости главным образом из-за ощущения, что этим нарушает обычаи космонитов. Эти ощущения и эмоции нелегко интерпретировать, потому что я никогда еще не сталкивался с ними у космонитов. Так что я просто ослабил торможение легчайшим прикосновением.
— А она не захочет вообще отказаться от наших услуг? Это очень огорчило бы меня.
— Этого не должно быть. Если она решит, что будет счастлива, живя без роботов, тогда и мы захотим для нее того же. Но я уверен, что мы будем полезны ей. Этот корабль — маленькое и специализированное обиталище, где нет большой опасности. Кроме того она чувствует себя в безопасности в присутствии капитана, и это уменьшает ее нужду в нас. На Земле мы, как я уже говорил, ей понадобимся, хотя и не так полно, как на Авроре. На Земле мы, возможно, будем нуждаться в большой гибкости.
— Значит, ты догадываешься о природе кризиса, стоящего перед Землей? Ты знаешь, что мы будем делать?
— Нет, друг Дэниел, не знаю. Это у тебя есть дар понимания. Ты видишь что-нибудь?
Дэниел некоторое время молчал.
— У меня есть кое-какие мысли.
—. Какие же?
— Помнишь в Роботехническом Институте перед тем, как леди Василия вошла в комнату, где спала леди Глэдия, ты говорил мне, что у Амадейро было два интенсивных всплеска тревоги? Первый — при упоминании о ядерном усилителе, а второй — при заявлении леди Глэдии, что она поедет на Землю. Мне показалось, что они имеют между собой связь. Я почувствовал, что кризис включает в себя использование ядерного усилителя на Земле, и что есть время остановить это дело. И доктор Амадейро боится, как бы мы действительно не остановили этот процесс, если поедем на Землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
